Россия обладает компетенциями мирового уровня во многих отраслях, просто ими нужно пользоваться системно, считает проректор по цифровой трансформации СПбПУ Петра Великого, глава Центра компетенций НТИ СПбПУ “Новые производственные технологии” Алексей Боровков. В интервью РИА Новости он смоделировал развитие ситуации с коронавирусом в России, объяснил, что нужно сделать, чтобы избежать остановки проекта отечественного автомобиля Aurus, и оценил, через сколько лет российские компании смогут начать производить оборудование для автопрома. Беседовали Ирина Андреева и Диляра Солнцева.
– Алексей Иванович, добрый день. Последние недели мы наблюдаем рост числа заболевших коронавирусом в России, скажите, какая, по вашим расчетам, модель развития заболевания нас ждет?
– Смотрите, основной прирост заболевших мы наблюдаем у наших столиц – Москвы и Санкт-Петербурга. В Москве еженедельный прирост активных больных сейчас составляет 6-7%, в Санкт-Петербурге значительно выше – примерно 60%. Вклад Москвы в общероссийскую статистику составляет 15,5%, Санкт-Петербурга – 8,5%, Московской области – 5,5% заболевших, остальные регионы – по 2%. На 100 тысяч жителей 17 августа в Москве было 1483 активных больных, в Санкт-Петербурге – 544 активных больных. Такие численные показатели у мегаполисов объяснимы: высокая интенсивность общения, аэропорты, вокзалы, общественный транспорт, много гостей. Кроме того, скорее всего, из Москвы и Санкт-Петербурга многие ездили за рубеж на отдых, что повышает вероятность появления у нас новых штаммов вируса.
– То есть какой-то скорый пик по математическому расчету стоит ждать в ближайшее время в Москве и Петербурге?
– Исходя из наших моделей – есть оптимистичный, пессимистичный и средний варианты – сейчас реализуется средний, наиболее реалистичный сценарий, но ситуация развивается быстрее, чем сделанный в начале августа прогноз.
Понятно, что надо учитывать, 1 сентября ситуация изменится: в крупные города вернутся студенты, школьники с летнего отдыха. Все они ездят в общественном транспорте, сидят в аудиториях, непрерывно общаются. В какой-то степени они могут выступать катализатором заболеваемости. Безусловно, как правило, осенью мы ожидаем сезонный всплеск. Скорее всего, мы сделаем калибровку прогноза уже после начала учебного года, так как ситуация может начать развиваться быстрее.
Если ничего не произойдет, не появится новый подвид штамма, не появится какой-то супер-распространитель, которого не сразу обнаружат, то средний сценарий развития событий будет наиболее вероятным. Для среднего сценария по состоянию на середину августа получается, что пик коронавируса произойдет в Москве 29 сентября, а в Петербурге позднее, в середине ноября.
– И когда можно ожидать окончания волны?
– Учитывая, что сейчас мы находимся практически в начале новой волны эпидемии, ожидать ее затухания стоит через полгода – в феврале-марте 2023 года.
– Скажите, а вы делали расчеты, когда коронавирус станет обычным сезонным заболеванием, как грипп?
– Сейчас мы разделяем точку зрения ВОЗ, что он будет “заходить” волнами в ближайшие два-три года, пока не опустится на уровень респираторных заболеваний типа гриппа. Мы уже это наблюдаем даже по своему кругу друзей и знакомых. Вакцинация, иммунитет работают: болеют, конечно, и повторно, но это длится уже быстрее, несколько дней, максимум, неделя дискомфорта, температура, кашель, все признаки есть, но не в такой ярко выраженной форме, как это было раньше. То есть поспокойнее проходит и летальность существенно ниже.
– Но все-таки грипп у нас сезонный. Обычно это начало осени и иногда до весны. А вот эта волна началась фактически в конце июля…
– А сейчас то же самое. Предыдущая волна была в феврале-марте. И сейчас к осени она разгоняется. То есть по нашему прогнозу середина ноября – как раз сезон гриппа и есть.
– А возможно наложение гриппа на коронавирус?
–Пока этот вопрос не изучен. В прошлом году наложение произошло, но каких-то вирусных мутантов это не породило. Мы мониторим эту ситуацию. Пока эти два заболевания, слава богу, распространяются, в основном, независимо друг от друга.
– Давайте перейдем к промышленности. Прошло уже полгода жизни в “новой нормальности”, понятно, что по всему спектру отраслей импорт мы не заместили, да и вряд ли это нужно. Но ведь есть сферы, где это жизненно необходимо?
– В первую очередь, я бы выделил отрасли авиастроения и двигателестроения. Страна у нас большая, даже в отпуск в России мы, как правило, летаем на самолетах.
Затем по значимости я бы поставил нефтегазовое машиностроение, нефтегазовая отрасль по-прежнему во многом формирует бюджет. Мы должны научиться проектировать и изготавливать это оборудование. Конечно, оно сложное, наукоемкое, высокотехнологичное, но в условиях текущей геополитики без этого не обойтись.
Третья компетенция, которую нам нельзя потерять, – это, конечно, атомная промышленность. Ведь ни один из политологов, экономистов не предсказывал такую “гримасу” – вроде бы санкции вводились против нас, но мы видим, что происходит с экономиками в Европе и США без традиционных энергоносителей. Здесь мы не сидим сложа руки, например, специалисты нашего инжинирингового центра спроектировали антидебризный фильтр, который используется в атомной энергетике и удовлетворяет таким требованиям технологичности, как габариты печати, минимальная толщина стенки, минимальный размер отверстия, отверстия для высыпания порошка, допуск детали в направлении печати и другие. Новая конструкция по ключевому показателю в десять раз эффективнее конструкции, используемой на протяжении предыдущих многих лет.
И, конечно, особого внимания заслуживают электроника, станкостроение и инженерное программное обеспечение.
– А двигатели именно авиационные или вообще любые?
– Я бы сказал, конечно, все. Сначала воздушные двигатели, авиационные и вертолетные газотурбинные двигатели, двигатели для электротранспорта. Дальше – морские ГТД, включая редукторы в составе энергоагрегата, потому что это высокотехнологичное оборудование было зачастую импортное – либо украинские, либо западные. В этих актуальных разработках мы (Питерский Политех – ред.) принимаем активное участие совместно с головным исполнителем – Объединенной двигателестроительной корпорацией, входящей в госкорпорацию “Ростех”.
Например, сейчас мы работаем над цифровым двойником морского газотурбинного двигателя и редуктора. Он поможет сократить время проектирования морского газотурбинного двигателя нового поколения, снизить себестоимость разработки, сократить затраты на изготовление опытных образцов силовых установок и проведение необходимых испытаний. Срок завершения проекта – конец 2023 года.
– Нельзя не спросить по проект, в создании которого вы принимали активное участие, – Aurus. Он ведь тоже во многом зависел от импортных комплектующих, получается, что его производство тоже может встать?
– Если говорить про российский автопром в целом, то в среднем в нем 50% комплектующих – отечественные, 50% – импортные. У Aurus это соотношение было примерно 70/30. Чтобы избежать остановки проекта, нужно номинировать две-три российские компании, возможно, малый и средний бизнес, которые могли бы эти комплектующие заместить, наладить производство. И заниматься этим нужно регулярно, системно. Денис Валентинович (Мантуров – ред.) в курсе, поэтому, думаю, что скоро мы увидим результат.
– Получается тогда, что внедорожник Aurus Komendant не успеют представить на ВЭФ?
– Представить его как раз смогут, если захотят или посчитают целесообразным, это не проблема. Но дальше нужно наладить серийное производство, а это опять же зарубежные станки, электроника, инжиниринг (сейчас доля отечественного оборудования в автопроме – всего лишь несколько процентов). Значит нужно время, чтобы наладить производство средств производства. Но это, я думаю, что быстрее, чем лет за пять вряд ли можно сделать.
Конечно, компетенции побеждают в условиях тотальных санкций, побеждают геополитическую ситуацию. А компетенции мирового уровня у нас в России есть, просто ими нужно пользоваться системно, на регулярной основе.
Источник: РИА Новости
